Мир в Газе снова стал центральной темой для европейской дипломатии. На фоне заявления израильского премьера Биньямина Нетаньяху о «неактуальности» Европы в ближневосточном процессе, Брюссель пытается доказать обратное: поддерживает международный мирный план по Газе, готовит финансовые инструменты для восстановления и возвращает на границу миссию наблюдения. Вопрос в другом — хватит ли политической воли и управленческих ресурсов, чтобы превратить эти шаги в устойчивое влияние?
Евросоюз публично подтвердил полную поддержку мирного плана, сформированного при посредничестве США, Катара, Египта и Турции. Брюссель заявляет о готовности профинансировать восстановление сектора и вновь запускает гражданскую миссию по мониторингу пограничного перехода Рафах на египетско‑газской границе — важный элемент режима прекращения огня и контроля потоков помощи. Это сигнал: после периода раздоров Европа намерена действовать.
Два последних года ЕС фактически был скован внутренними разногласиями по поводу войны, ограничиваясь сдержанными формулами «глубокой озабоченности». Итог — утрата политического веса в глазах ключевых игроков и отсутствие координации на местах. Сейчас, когда выполнен первый этап мирного плана — обмен заложников на палестинских заключённых — Брюссель стремится перейти от деклараций к инструментам.
Дальше — сложнее. Следующая фаза подразумевает формирование нового управления в Газе без участия ХАМАС, присутствие многонациональных сил и разоружение вооружённых структур. Даже оптимисты признают: формальное исключение ХАМАС из административной архитектуры не ликвидирует его влияние в обществе и на земле. А значит, любые институциональные перемены должны быть подкреплены быстро ощутимым улучшением повседневной жизни — доступ к воде, еде, медицине, крыше над головой, базовым услугам.
Масштабы разрушений таковы, что восстановление растянется на годы и потребует десятки миллиардов евро. Оценки, подготовленные международными институтами в координации с ЕС, рисуют тяжелую картину: общий счёт может достигать примерно 45 миллиардов, при этом в первые три года потребности оцениваются в 17 миллиардов. Эти цифры — не просто статистика, а дорожная карта приоритизации: что финансировать сначала, каким образом сочетать гуманитарную поддержку с реконструкцией и строительством институтов.
Именно здесь у Европы остаётся пространство для лидерства. Один из предлагаемых подходов — создание специального европейского фонда восстановления и устойчивости Газы, встроенного в более широкую рамку реконструкции и государственно‑управленческого строительства, согласованную с арабскими партнёрами. Такой фонд должен работать не как разрозненная касса, а как инструмент с прозрачным управлением, чёткими критериям отбора проектов, аудитом и условностью финансирования по результатам.
Чтобы вернуть влияние, ЕС необходимо перейти от реакции к архитектуре. Вот набор шагов, который может превратить европейские декларации в реальные рычаги:
- Единая политическая линия. Брюсселю нужна консолидированная позиция стран‑членов по ключевым параметрам: будущая система управления в Газе, безопасность границ, роль многонациональных сил и условия разблокировки финансирования. Расхождения между столицами подрывают переговорную силу.
- Политический дизайн и специальный посланник. Назначение высокоуровневого координатора по Газе с мандатом на взаимодействие с Египтом, Иорданией, Катаром, Турцией и Израилем позволит устранить институциональные «швы» между гуманитарным, экономическим и силовым блоками. Его задача — увязать безопасность, восстановление и реформы управления в единую временную шкалу.
- Инфраструктура «первой необходимости». Европа может быстро профинансировать мобильные опреснители, полевые клиники, модульное жильё, восстановление распределительных сетей воды и электричества, а также создание солярных микро‑сетей и ремонтов подстанций. Такие проекты дают мгновимый социальный эффект и снижают зависимость от хрупких поставок топлива.
- Логистика и границы. Возобновление миссии на Рафахе стоит дополнить поддержкой цифровых систем таможенного контроля, обучением пограничников, инспекцией грузов и координацией гуманитарных коридоров. Развертывание европейских мобильных групп разминирования и сапёрных команд — критично для открытия дорог, школ и больниц.
- Экономика и частный сектор. ЕС способен запустить механизмы гарантий, страхования политических рисков и смешанного финансирования, чтобы привлечь частные инвестиции в строительство, переработку отходов, водные проекты и связь. Одновременно — расширить торговые преференции для палестинских товаров, упростить доступ на рынок и внедрить гибкие правила происхождения.
- Институты и кадры. Нужна программа быстрой подготовки муниципальных администраторов, инженеров коммунальных служб, медперсонала, а также реформирование полицейских структур под международным надзором. Европейские города‑побратимы, университеты и больницы могут взять на себя «шефство» над конкретными секторами — от скорой помощи до электронного документооборота.
- Безопасность и контроль оружия. Поддержка разоружения невозможна без надёжного мониторинга и перехвата контрабанды. Европа может участвовать в морском и воздушном наблюдении, технически усилить скрининг грузов, предложить обучение для многонациональных сил и инвестировать в систему отслеживания компонентов, используемых для производства вооружений.
- Юридические и этические стандарты. Финансирование должно быть привязано к соблюдению международного гуманитарного права всеми сторонами, к защите гражданского населения и к механизмам жалоб. Это включает в себя системные проверки закупок, антикоррупционные фильтры и независимые аудиты, чтобы каждая вложенная единица валюты работала по назначению.
- Региональная «обвязка». Египет и Иордания — ключевые гарантии безопасности и логистики; Катар и Турция — важные политические и финансовые посредники. Вовлечение стран Персидского залива может закрыть часть бюджетного разрыва, если Европа возьмёт на себя управление программами и контроль прозрачности.
- Коммуникация с обществами. ЕС должен говорить не только с элитами. Информирование израильской и палестинской общественности о целях, критериях и ожидаемых результатах европейских программ снижает подозрительность и риски саботажа. Важны понятные сроки, метрики и открытые отчёты о прогрессе.
Риск‑менеджмент — отдельный столп будущей стратегии. Любой крупный пакет помощи уязвим для политических сбоев, коррупции и атак спойлеров. Следовательно, расписание реконструкции целесообразно разбить на короткие циклы с проверяемыми индикаторами: восстановлено X километров сетей, запущено Y школ и амбулаторий, обеспечено Z домохозяйств водой и электричеством. Выполнение — условие следующего транша. Это не только снижает риски, но и формирует доверие у доноров и населения.
Не менее важно продумать «дорожные развилки», если мирный план застопорится. Европа должна иметь сценарии на случай затяжки с формированием администрации Газы, обострения безопасности или политических изменений в Израиле и среди палестинцев. Часть программ — водоснабжение, электроснабжение, санитария — должны быть спроектированы так, чтобы продолжаться даже при колебаниях в переговорах.
Восстановление Газы открывает и окно для более широкой региональной повестки. ЕС может связать помощь с программами трансграничной энергетики — солнечные фермы, линии подключения к региональным сетям — и водными проектами, включая совместные опреснители и перераспределение ресурсов. Это снижает вероятность нового кризиса и создаёт взаимную экономическую зависимость, которая укрепляет мирную архитектуру.
Внутри ЕС необходима синхронизация внешней политики и экспортного контроля. Поставки технологий двойного назначения, режимы контроля за вооружениями и мониторинг соблюдения эмбарго должны быть едиными и предсказуемыми. Это усилит переговорные позиции Брюсселя и снизит фрагментацию политики, которая раньше подрывала доверие партнёров.
Отдельного внимания требует гуманитарная фаза. До тех пор, пока базовые потребности не закрыты, разговор о долгосрочных институциональных реформах будет казаться населению далёким и формальным. Поэтому европейские программы должны начинаться с первичной медицины, вакцинации, питания детей и психологической помощи, особенно в районах, где разрушение инфраструктуры максимальное.
Наконец, Европе важно предложить позитивную политическую перспективу. Если жители Газы увидят, что международная поддержка не исчерпывается палатками и генераторами, а ведёт к рабочим местам, нормальной школе, устойчивой воде и свету, доверие к процессу вырастет, а влияние радикалов уменьшится. Для этого нужны одновременно деньги, навыки и последовательность решений.
Вывод прост: восстановить своё влияние в регионе Европа сможет не громкими заявлениями, а целостной связкой безопасности, гуманитарной помощи, реконструкции и институционального строительства, подкреплённой прозрачным финансированием и политической связностью внутри ЕС. При наличии такого подхода у Брюсселя есть шанс не только вернуться в игру, но и задать её правила — в интересах мира в Газе и стабильности на всём Ближнем Востоке.
